Край удмуртский

О том, как воспринимают нас, жителей Удмуртии, за ее пределами, мы уже писали в нашем блоге¹. Тему захотелось продолжить, ибо в библиотечном фонде хранится еще немало полезной информации о нашей местности в оценках извне. Живые наблюдения авторов, зафиксированные в книгах, статьях и кинофильмах, являются отражением нашего бытования и интересны для нас самих (и не только) — даже и в отрицательных оценках. Жизнь есть жизнь, и в ней, к сожалению, есть место негативным и печальным вещам.

* * *
В романе Дины Ильиничны Рубиной «Почерк Леонардо», вышедшем в 2008 году, репутация Ижевска определена почти крылатой фразой: «Просто фатальный город...»! Среди цирковых артистов имиджевые потери Ижевска были связаны с травматическими ситуациями на манеже: «Часто компания обсуждала, какой цирк чем славится. Они ведь как люди — каждый со своей репутацией. Были такие, с дурной славой. Харьковский, например, — там всегда что-нибудь случалось.
— Вечные, ну вечные истории с дрессировщиками, — говорил дядя Леша. — Штопор, помнишь ту румынскую дрессировщицу, которую лев убил?
— А то! В Харькове много смертных случаев. Как и в Ижевске.
— В Ижевске — не скажи, не для всех, — поправлял Алексей. Он точность любил и в разговоре, как и в своей профессии, не допускал небрежности. — Там только канатоходцы летят. Многие падают и калечатся. И убиваются тож. Мой брат, когда ему приходила разнарядка в Ижевск, дважды брал больничный, да и запивал для верности. И пронесло! А через год после его “болезни” там еще кто-то из канатоходцев упал. Просто фатальный город...»².

На выход в свет мистического романа Дины Рубиной — одного из самых читаемых авторов в Удмуртии — незамедлительно откликнулись местные газеты. «Ижевчан эта книга задела за живое упоминанием о травмоопасности в нашем цирке. Газета “Центр” даже опросила компетентных людей по поводу приведенных в произведении диалогов цирковых артистов»³.

Уважаемый и авторитетный в нашем городе человек — Самуил Малехович Гринбаум (1926—2012), который в 1976—1999 гг. был директором Ижевского цирка, сказал в интервью: «Я знаю всю “изнанку”. Когда я работал, был в курсе всего, что происходило на арене и за кулисами, встречал и провожал артистов, устраивал их, помогал. Поэтому могу с полной уверенностью заявить — за все время моей работы в Ижевском цирке не было ни одного смертельного случая с артистами»⁴.

«Самуил Малехович подчеркивает — отрицать рискованность циркового искусства нельзя. В Ижевске артисты получали легкие травмы, вывихи и растяжения. Но канатоходцев эти беды всегда обходили стороной. Самуил Гринбаум уверяет — канатоходцы не только не боялись, а напротив, любили Ижевск»⁵.

На вопрос ижевского журналиста Андрея Попова: «Откуда была взята информация относительно фатальности Ижевского цирка. Может быть, это художественный вымысел?» — автор романа «Почерк Леонардо» Дина Рубина ответила: «Это сведения, полученные, что называется, “из первых рук”, — от воздушных канатоходцев, которые много лет работали в советском цирке и реальность прекрасно знают. В своих романах я всегда пунктуально придерживаюсь принципа — никакой туфты»⁶.

* * *
Возможно, завесу тайны Ижевского цирка вокруг гимнастов-канатоходцев приоткроет еще один компетентный свидетель, в творчестве которого цирковая тема была одной из главных. Это любимый многими поколениями зрителей выдающийся эстрадный певец и актер Александр Николаевич Вертинский (1889—1957). Его гастроли в Ижевске проходили в феврале 1952 года. В письме к жене Лидии Владимировне Вертинской (1923—2013) от 13 февраля он писал: «Сегодня у меня нет концерта. Мы все втроем пошли в цирк и посмотрели, как за 40 р. в вечер люди рискуют жизнью под куполом цирка. Днем они тренируются, а вечером работают. Дьявольский труд. После этого стыдно ворчать на свою жизнь, которая прекрасна в сравнении с ними. В цирке было пусто. И вся эта страшная работа проделывалась для сотни человек публики, которая даже не понимала, как это трудно и страшно. Я еще очень богатый человек. У меня есть молодая жена и чудные доченьки. А у других ничего нет. И они рискуют жизнью из-за куска хлеба. Каждый день. Из-за хлеба, то есть тарелки борща и второго блюда. А квартиры тоже нет, потому что они кочуют из города в город. Ко мне пришли клоуны — поговорить в антракте, погрустили. Покачали головами. И разошлись. Все. Кто-то у них недавно убился. И теперь приказ, чтобы все были на “лонжах”, т. е. на тонких стальных тросах, которые их в случае чего — удержат»⁷ (курсив наш. — Е. И.).

Это про них, конечно же, и для них — цирковых артистов — пел Александр Николаевич на незабываемых концертах в ижевском Дворце культуры машиностроителей одну из своих любимых песен — «Прощальный ужин», написанную еще в 1939 году, в китайской эмиграции:

Я знаю, даже кораблям
Необходима пристань.
Но не таким, как мы! Не нам,
Бродягам и артистам!

* * *
В биографии Ижевского цирка есть и потрясающий факт благополучно закончившегося инцидента, произошедшего при подготовке смертельно опасного номера с участием дрессированных зверей. Заметка «Искусный хирург», опубликованная в «Удмуртской правде» в сентябре 1946 года, была написана известным дрессировщиком, руководителем аттракциона «Во льдах Арктики» Михаилом Дмитриевичем Эльворти (1900—1981) в благодарность замечательному хирургу, профессору Ижевского медицинского института Сергею Андреевичу Флёрову (1879—1952). Мужественный цирковой артист рассказывал: «В мае этого года я во время репетиции в цирке подвергся нападению трех белых медведей. Звери сильно искусали меня, особенно пострадала левая рука. Скорая помощь доставила меня в хирургическую клинику, которой заведует профессор Флеров.
Мне угрожала ампутация руки. Но профессор Флеров предпринял ряд решительных мер и, предотвратив начинающее заражение крови, сделал искусную операцию. Рука была спасена. После двух с половиной месяцев пребывания в клинике я выписался вполне здоровым. Сейчас снова имею возможность продолжать гастроли с группой дрессированных медведей»⁸.

* * *
Широкий резонанс в Ижевске имело известие о гибели на охоте известного дрессировщика из потомственной цирковой династии — Анатолия Анатольевича Дурова⁹ (1887 или 1894—1928).
Через пять лет после трагической гибели Анатолия Дурова газета «Ижевская правда» сообщала: «В ознаменование 5-летия со дня смерти знаменитого дрессировщика Дурова А. А. Ижевскому цирку по постановлению президиума горсовета присвоено имя Анатолия Анатольевича Дурова»¹⁰. Сейчас этот факт остается из разряда забытых, но, думаю, стоит напомнить, что — к чести нашего города — все-таки был предпринят акт поистине народного признания — увековечение памяти выдающегося циркового артиста и яркого, обаятельного человека, которого очень любили в старом Ижевске.

* * *
В книге воспоминаний выдающегося русского актера из Горьковского (Нижегородского) академического театра драмы имени А. М. Горького Николая Александровича Левкоева (1891—1982) «Глазами артиста», в главе «Иные города», рассказывается об ижевских гастролях театра и «молодом, очень интересном внешне и способном актере» — Григории Семёнове: «С Ижевском у нас сложились особые и очень добрые, дружеские отношения, и в 1934 году мы поехали туда в третий раз. И хоть говорят, что бог троицу любит, но эта наша поездка была несчастливой и оставила горький осадок.
Однажды в Ижевске Семёнов не явился на вечерний спектакль — спектакль пришлось заменить. На другой день нет его и на репетиции. Пришли к нему домой — хозяйка говорит: “Не ночевал”. Заволновались, забеспокоились... Звонили в милицию... Стали искать...
Через несколько дней в лесу неподалеку от города был обнаружен труп зверски убитого молодого мужчины. Лесник делал обход и наткнулся... Опознали — Гриша Семёнов... Связался с какой-то подозрительной компанией, отправился с ней на прогулку, и вот... такой трагический финал»¹¹.

* * *
В отдельную тему можно выделить «гастролеров» иного рода — лиц с криминальной биографией.

Старейший московский журналист Николай Федорович Плахотный в статье «Выстрел в ночи: хроника трагедии в спальном районе Москвы», опубликованной в «Литературной газете», написал о своей вынужденной самообороне, когда ночью в его квартиру, разбив окно на лоджии, вломились вооруженные грабители. «Что мне оставалось делать? Разумеется, защищаться. Не криком же кричать среди ночи и звать неведомо кого на помощь. К тому ж я еще и охотник, не однажды побывал в рисковых переделках. Теперь же передо мной мелькали не дикие звери со своими инстинктами, а оборзевшие хомо сапиенс, потерявшие человеческий облик в борьбе за существование. Вопрос стоял предельно простой: кто кого? Я выстрелил в воздух <...>
Налетчик, стоявший в отдалении, все понял без слов — ласточкой слетел с высоты полных пяти метров. Подельщик его, похоже, был в состоянии аффекта. С поднятой над головой палицей ринулся в сторону окна спальни. На сей раз я выстрелил в упор, в человека. Он рухнул как подкошенный. А я пошел в другую комнату звонить в милицию»¹².
Убитый домушник оказался жителем города Глазова. Однако потерпевшему москвичу лицо покойника показалось очень знакомым: «Будто с этим парнем мы встречались на улице не раз и не два. Под этим впечатлением пошел я на кухню смочить пересохшее горло. Проходя мимо стеллажей, наугад вытащил книгу: оказался роман Достоевского “Преступление и наказание”. С помощью большого пальца “пулемётно”, так сказать, перелистал листы. Вдруг словно молния осветила: на вклейке между 128-й и 129-й страницами мелькнуло знакомое лицо. Художник Илья Глазунов изобразил в своей манере портрет главного героя романа. О Боже, Родион Раскольников оказался полной копией лежащего пластом теперь у балконных дверей реального человека... С одной лишь разницей: двойник (наш современник) был без цилиндра и без небрежно повязанного галстука по моде середины девятнадцатого века.
С раскрытой в руках книгой пересек свой рабочий кабинет. На диване сидели четверо служивых. Молодой человек в форме сотрудника ФСБ, скосив взгляд на раскрытую книгу, осведомился:
— Что-то к делу относящееся?
Молча повернул развернутую книгу к его лицу.
Короткая пауза. Офицер моментально оценил ситуацию.
— Поразительно... Будто один и тот же человек.
Он точно так же, как и я, “пулемётно” пропустил через пальцы с полсотни страниц и, будто зная наперед, продемонстрировал другой шедевр кисти Глазунова, едва ль не один к одному повторяющий реальный сюжет... На вклейке был не просто портрет героя романа, а жанровый рисунок. Родион Раскольников возлежал в своей каморке, распластавшись на диване. Руки закинуты за голову, глаза устремлены в бесконечность. Тут чувствовалось даже большее портретное сходство с современником, который распластался у наших ног»¹³.

* * *
Реальный глазовский «Раскольников» орудовал в Москве, а вымышленный вор Бабакин (актер Александр Баширов) из кинофильма «Асса» (1987) — в Ялте. Это о нем бандит по кличке Шар (актер Илья Иванов) произносит загадочную фразу, которая на Крымском полуострове звучит экзотично: «А Удмурту один хрен...». Герой с отрицательным обаянием — уголовник Шурик Бабакин — был «носителем» нескольких воровских кличек: Удмурт, Майор и Гагарин. Если две последние — ролевые (с переодеванием в военную форму офицера ВВС), то первая — явно по этническому или региональному признаку.

...Как говорится: «Урод ке но, аслыд аслад ик мусо», — что в переводе с удмуртского: «Хоть и плохонек, да свой»¹⁴.

______________________

¹ См.: «“Она что, с Урала? Она точно с Урала!” (взгляды на Удмуртию и ее жителей со стороны)» (11.09.2012).
² Рубина Д. Почерк Леонардо. М. : Эксмо, 2009. С. 213.
³ Сентякова С. Жил-был ангел // Удмуртская правда. 2008. 27 авг. С. 3. См. также: Злой рок Ижевского цирка: почему на арене калечатся канатоходцы? / подгот. А. Попов // Центр. [Ижевск], 2008. 10 июля (№ 27). С. 25; В Ижевском цирке мистики нет: старожилы Ижевского цирка не согласны с книгой Дины Рубиной / подгот. А. Попов // Центр. [Ижевск], 2008. 31 июля (№ 30). С. 25.
⁴ Центр. 2008. 31 июля (№ 30). С. 25.
⁵ Там же.
⁶ Центр. 2008. 10 июля (№ 27). С. 25.
⁷ Вертинский А. Н. Я артист : воспоминания, письма разных лет / публикация Л. В. Вертинской // Наше наследие. 1990. № 1. С. 113—114. (Читать письмо А. Вертинского от 13.02.52.)
В том же письме: «Вчера днем пошли в кино. Посмотрел “8-й раунд”. Вспомнил Америку, которую знал когда-то». Судя по приведенной в тексте газетной афише, фильм «Восьмой раунд» (реж. Ричард Торп, 1938 г.) шел в дни ижевских выступлений Вертинского в Клубе им. Дзержинского. (Как ни странно, но в «застойные» времена именно в «культурном центре» МВД можно было посмотреть и зарубежное, и отечественное «альтернативное» кино — см., напр., нашу публикацию об А. Тарковском.)
⁸ Удмуртская правда. 1946. 27 сент. С. 2.
⁹ Читайте в нашем блоге публикацию «Из мемориальной ижевской книги о дрессировщике А. А. Дурове» (21.01.15).
¹⁰ Ижевская правда. 1933. 3 дек.
¹¹ Левкоев Н. А. Глазами артиста : воспоминания. Горький : Волго-Вят. кн. изд-во, 1986. С. 129—130.
Из этой же книги приведем и другие, любопытные, на наш взгляд, факты: «Вот в недавнее время вошла у нас в моду жвачка, которая якобы явилась к нам из-за океана. А в 30-е годы, когда мы приехали в Ижевск, его жители от мала до велика все время что-то жевали... Постоянное жеванье это нас немало удивляло... А потом мы узнали, что жуют “смолку”. Из смолы хвойных деревьев варили тягучую массу на молоке и продавали на базаре в виде лепешечек с пятак размером. Вскоре заразились этим занятием и мы, актеры, “зажевали” вовсю, а вернувшись в Горький, с трудом отвыкали от этой привычки. Думаю, что смолка эта была полезна для зубов (укрепляла десны). Вот вам и заморское, завезенное из Америки чудо! Оно, оказывается, из Удмуртии.
Одновременно с нами в Ижевске в летнем цирке шапито работали борцы, и я с радостью вновь пережил увлечение своего детства. Впрочем, французской борьбой заболел весь театр. Только и слышалось: “Тур-де-тет”, “Тур-де-бра”, а некоторые из актеров, в том числе и я, даже входили в состав жюри. Борцы и артисты подружились и в свободное время встречались за чашкой чая, заходили они к нам и в гримировочные, рассказывали о своем бродячем житье-бытье. Актерам, естественно, эти рассказы с упоминанием разных неожиданных, непредвиденных случаев были интересны и поучительны».
¹² Литературная газета. 2010. 10—16 февр. (№ 5). С. 14. (Читать статью на сайте газеты.)
¹³ Там же.
¹⁴ Удмуртский фольклор : пословицы, афоризмы, поговорки / составление, перевод, введение и комментарии Т. Г. Перевозчиковой. Устинов [Ижевск] : Удмуртия, 1987. С. 85.