Край удмуртский

Некоторые из имен, представленных Натальей Петровной Кончаловской в ее книгах, имеют отношение к истории Удмуртии. Помимо А. Н. Толстого¹, это жена скульптора М. И. Конёнкова (урожденная Воронцова) (1896—1980), хирург А. В. Вишневский (1874—1948), педиатр Г. Н. Сперанский (1873—1969). Историко-художественная проза писательницы делает честь краеведению Удмуртии — как незаменимый источник сведений о замечательных людях, которых Наталья Петровна знала лично, благодарную память о которых хранила всю жизнь.

Н. П. Кончаловская (1903—1988) посвятила свою жизнь детской литературе, поэзии, художественному переводу, сочинению либретто опер, историко-художественной прозе. Ей, дочери художника Петра Петровича Кончаловского, внучке художника Василия Ивановича Сурикова, крестной дочери скульптора Сергея Тимофеевича Конёнкова, было о чем рассказать читателям. Многие известные деятели изобразительного искусства, театра, музыки и литературы были большими друзьями гостеприимного дома ее отца, известного художника. Некоторые из них, как и она сама, охотно позировали Петру Кончаловскому для прекрасно исполненных портретов, вошедших в золотой фонд культуры России. Среди них — «красный граф», писатель Алексей Николаевич Толстой, опальный режиссер Всеволод Мейерхольд, композитор-новатор Сергей Прокофьев.

Через много лет Наталья Кончаловская опубликовала короткие рассказы о создании картин кисти П. П. Кончаловского (в частности, «Портрет» — об А. Н. Толстом, «Праздник в будни» — о С. С. Прокофьеве), и в жанре литературного портрета уже сама проявила себя как подлинный художник слова. Ею написаны также воспоминания о самобытном скульпторе Сергее Конёнкове (1874—1971), 140-летие которого отмечается в этом году (рассказы «Бах на Пресне» и «Живой Конёнков»). Все названные произведения и ряд других вошли в цикл рассказов «Волшебство и трудолюбие».

Специфику собственного творчества Н. П. Кончаловская приоткрыла в рассказе «Магнитное притяжение»: «Слово — это связующее звено для разного рода творчества. В данном случае ко мне, проведшей больше половины жизни в мастерских художников — деда и отца, — все впечатления приходят от визуального восприятия. Я училась “видеть” среди художников и потому, начав заниматься литературой, стремилась донести до читателя в цвете всё то, чем хочу с ним поделиться.
И, конечно, в литературе существует и портрет, и пейзаж, и жанровая картина, и наброски карандашом и перышком, и даже часто — механическая фотография.
Вот, может быть, почему я никогда не напишу романа. Мне достаточно, как художники говорят, “натуры”. Она так заполняет мои жизненные восприятия, что потребности в художественном вымысле для меня уже нет»².

* * *
Вторая жена Сергея Тимофеевича Конёнкова — Маргарита Ивановна Воронцова — была уроженкой уездного Сарапула Вятской губернии, дочерью сарапульского присяжного поверенного Ивана Тимофеевича Воронцова. Со старинных фотоснимков предстает ее облик — загадочный, волнующий, утонченный и артистичный. Знакомство произошло в Москве. Наталья Кончаловская в рассказе «Живой Конёнков» вспоминала:

«Сергей Тимофеевич любил меня, как свою дочь, скучал, если я долго не приходила, и я привыкла к этой удивительной жизни среди скульптур, уже занявших в ней свое место, и среди только заканчивающихся в глине, в деревянных чурках, в корневищах или глыбах мрамора.
Диковинный мир тянул к себе, и часто я из школы, от Никитских ворот, бежала прямиком к зоопарку и через трамвайную линию — в мастерскую. <...>
Это была моя юность.
И вот в 1918 году был выточен из дерева первый портрет Маргариты Ивановны Воронцовой³, и с ним вошла в жизнь Сергея Тимофеевича любовь и прогнала его одиночество. <...> Пришла забота женских рук, прелестных ручек Маргариты, пришло время заменить косоворотку свежими воротничками рубашки и галстуком, а высокие сапоги — элегантными ботинками, и незаметно я отошла от повседневного пребывания в мастерской. Сергей Тимофеевич женился. Было это летом 1922 года.
Как раз группа художников ехала с выставкой за границу для пропаганды советского искусства. Конёнков был приглашен в эту группу, он поехал с молодой женой. Это было для них нечто вроде свадебного путешествия, оно началось с Америки.
В 1926 году я вышла замуж. <...> В Америке я и встретила своего крестного отца, который там проводил с Маргаритой Ивановной шестой год. <...>
Маргарита по своей живости и молодости быстро втянулась и полностью восприняла “хай лайф” — светскую жизнь. И, понятно, она тогда сыграла немаловажную роль в жизни Конёнкова, так круто повернувшейся в самый разгар творческих сил пятидесятипятилетнего мастера. Но она была его женой, подругой, моделью, единственной любовью, и надо отдать ей справедливость — она рука об руку прошла с ним всю жизнь и умело достойно и терпеливо относится к его крутому нраву и трудным переходам от одного состояния к противоположному. <...>
Маргарита, которой в ту пору было за тридцать, была очень хороша собой — тяжелый узел золотых волос на прелестной голове, загадочный прищур глаз, светская деликатная улыбка, длинная сигарета в тонких пальцах с изумрудными ноготками (тогда был в моде цветной лак). Она всегда следовала моде и была больше похожа на американку, чем на москвичку в Нью-Йорке»⁴.

Литературный портрет Маргариты Конёнковой, созданный Натальей Кончаловской, достоверен памятью очевидца. Воспоминания о М. И. Конёнковой в рассказах «Бах на Пресне» (1969) и «Живой Конёнков» (1979) — важнейшие прижизненные фактографические источники о непростой судьбе загадочной Маргариты Ивановны Конёнковой.

Иллюстрации из книги-альбома «Сергей Коненков»
(авт. -сост. Е. В. Савелова, И. Н. Банковская. М. : Сов. художник, 1978. —
Мастера нашего века)

(Продолжение следует.)

__________________

¹ См. в нашей публикации «Старый Воткинск в описании инженера И. А. Добровольского».
² Кончаловская, Наталья. Избранное : в 2 т. М. : Худож. лит., 1987. Т. 2. С. 5.
³ В рассказе Н. П. Кончаловской «Бах на Пресне» приведено описание этого портрета 1918 года: «Уже был закончен первый великолепный портрет в дереве Маргариты Ивановны, еще не ставшей тогда супругой Сергея Тимофеевича. Ее глаза загадочно глядели из-под опущенных век, и юное лицо ее, исполненное женского достоинства и в то же время покорности, было пленительным. Этот портрет был, видимо, создан уже тогда зародившимся чувством, вскоре соединившим на всю жизнь автора с его моделью» (Кончаловская, Наталья. Указ. соч. Т. 2. С. 100—101).
⁴ Кончаловская, Наталья. Указ. соч. Т. 2. С. 106—110.