Всё чаще и чаще у ижевских коллекционеров и антикваров появляются открытки советской эпохи и постсоветских десятилетий, выброшенные за ненадобностью из семейных архивов.
Целых ворох разнообразных открыток — видовых и поздравительных — недавно принес в нашу библиотеку коллекционер Валерий Ардышев. При разборе выяснилось, что они принадлежали известной в городе семье потомственных интеллигентов, служивших медицине и исторической науке.
Красивому и благородному человеку, представителю этой замечательной семьи, — назовем его Н.Н. — и были посвящены прекрасные письма на открытках из Москвы. Одно из них, отправленное в Ижевск в 2006 году, имеет непосредственное отношение к первой книге известной вологодской поэтессы Ольги Александровны Фокиной «Сыр-бор», вышедшей в московском издательстве «Молодая гвардия» в 1963 году.
На развороте изящной открытки с ландышами — обращение к любимому и целая вереница отрывков из произведений Ольги Фокиной: «Здравствуй, светлая мечта, сияющая негасимо, миг мой! <…> Я говорю с тобой сердцем и мыслью всегда и везде! Мы купили с тобой — “в каком году не сказывай, в каком году — угадывай!” — О. Фокину, небольшой сборник “Сыр-бор”, и прими ее слова и мысли за мои!..». Далее разноцветными шариковыми ручками выписаны фрагменты шести стихотворений:
«Матери» (с. 16—17),
«О, как я жизнь люблю!..» (с. 36),
«...Я больше не хочу тебя держать...» (с. 50),
«Лес да лес...» (с. 99),
«Мне холодно – знаешь?..» (с. 106—107),
«Пой, вселенная! Я воскресаю!..» (с. 116).
Так исповедь лирической героини книги стала отдельной страничкой «любовного романа» чуткой и искренней неизвестной женщины — благодарной читательницы с большой творческой самоотдачей и богатой душой.
...Только тут без тревоги и страха
Твоего начитаюсь письма.
Любишь... любишь!
В восторге беспечном
Как я счастье боюсь рассорить!
Любишь, любишь! Надолго, навечно.
Как назвать тебя? Чем отдарить? (с. 116)
Книгу лирики Ольги Фокиной «Сыр-бор» можно назвать счастливым талисманом, памятным подарком для двух любящих сердец, несмотря на разделенные судьбы и дальние расстояния. Настоящей любви и время оказалось неподвластно: между выходом книги и отправленной открыткой ижевскому адресату пролетело — как один миг — целых сорок три года.
Мне всё по плечу,
Я не думаю плакать,
Но я закричу
В эту серую слякоть,
Чтоб крик поднимался
Всё дальше, всё выше:
Люблю тебя! Знаешь?
Люблю тебя! Слышишь? (с. 107)
