Талант — как взрыв — сметает рутину и серость, а его творческие волны, вовлекая в свой ближний круг друзей и единомышленников, родственных по духу людей, ширятся, множатся, несутся дальше и, обогнув сферу короткой зачастую жизни творца, возвращаются в исходную точку, выходя на новый виток. Так происходит сложение волн, и прошлое вновь становится настоящим, а память — днем сегодняшним.
Сегодня, 19 февраля, исполнилось 86 лет со дня рождения Флора Ивановича Васильева (1934, д. Бердыши — 6 июня 1978, Ижевск). К дню рождения поэта — стихи другого поэта:
БОТИНКИ
...И меня срезает время,
Как скосило твой каблук.
О. Мандельштам
В деревне Бердыши поэт
одни и те же много лет
носил ботинки на подошве,
наверно, с палец толщиной.
В леса ходил за тишиной
и за стихами в мир иной,
следы печатая на почве.
Стопу чуть-чуть наискосок
он ставил, чтоб смотрел носок
немного в сторону — так легче.
Не опоздать на сенокос,
на речку и под сень берез,
и к председателю в совхоз,
и к матери на перепечи.
На внешнюю ступая часть,
повсюду успевал попасть.
И крепче был, казалось, кремня.
Как марафонец, он, сам-друг,
скосил подошву и каблук,
Как и его сразило вдруг
так рано роковое время.
Подборку замечательных стихов, посвященных Флору Васильеву и его родине, прислал мне в январе этого года ижевский поэт Владислав Шихов1, чьи книги я очень люблю. Он написал, что в августе и декабре 2019 г. вместе с Сергеем Флоровичем Васильевым посетил родные места его отца, Флора Ивановича, — ныне заброшенную деревню Бердыши Ярского района.
К стихам Влада мы еще вернемся, а пока немного о Бердышах и Сергее Флоровиче. В 2006 г. в интервью газете «Известия Удмуртской Республики»2 он, тогда министр печати и информации, рассказывал: «...мы все время отдыхаем в Ярском районе, на отцовской родине, и его стихи — о природе, которой восхищался он и которая окружает нас сейчас. <...> Односельчане <...> приняли мою семью, пусть деревня небольшая — всего 15 дворов. Я, как все в деревне, выполняю весь цикл сельхозработ. Причем делаю это не только для себя, но и стараюсь помочь соседям. Косим, подкашиваем, копаем, картошку сажаем. Особенно много работы в сенокос. Правда, сейчас в Бердышах всего три дома осталось — помогать-то уже почти некому. От земли я не оторвался. Вилы, грабли, коса, лопата, топор — всем эти я владею, и дети мои тоже».
На вопрос корреспондента «на перспективу» — «Чем на пенсии заниматься будете?» — Сергей тогда ответил: «Я бы с удовольствием стал изготавливать мебель». Не знаю, осуществилась ли эта его задумка, но знаю, что сейчас он увлекается живописью и из прошлогодней поездки на север республики привез свои этюды, а Влад Шихов — стихи. И то и другое должно составить в будущем (надеюсь, что не выдаю ничей секрет?) изо-поэтическое издание, посвященное Флору Васильеву.
- С. Васильев. Речка Моя (вблизи бобровой плотины). Янв. -февр. 2020 г. Холст, масло. 90 х 60 см.
- С. Васильев. Панорама деревни Бердыши 1975 года. Окт. -дек. 2019 г. Холст, масло. 200 х 100 см.
А уже написанная и изданная в 1992 г. книга Сергея Флоровича об отце — «Эхо в лесу»3 — тоже начинается с «предвкушения» Бердышей, где вся семья должна была собраться, после того как окончивший второй курс филфака Сергей вернется из диалектологической экспедиции, а Флор Иванович закончит поездки по районам, которые устраивались в это время в рамках Дней литературы в республике:
- С утра до ночи я носился по магазинам, закупал фото- и кинопленку, проявители, фиксаж, бумагу и прочий фотоскарб — это для Бердышей, родной отцовской деревни. Итогом беготни явилась немыслимая куча всевозможных коробочек и пакетиков на моей рабочей конторке. В Бердышах планировалось отснять с десяток кинофильмов и около тридцати роликов фотопленки — для увековечивания нашей обетованной земли и веселых родственников. В связи с этим я на вечернем домашнем совете в ходе упорной борьбы отвоевал право на освобождение от многих огородных работ. Решили, что фотооборудование выезжает в Бердыши без меня, я же, по плану, сразу после окончания экспедиции из Кеза по «железке» отправлюсь в Яр и далее, на попутках, в деревню.
В последние дни июня я от отца как-то отвык, он словно витал в иных измерениях, особенно во время литературного праздника. Домой приходил поздно ночью, а уходил бог знает в какую рань. Увидишь где-нибудь по телевизору или, случайно, на улице — и то хорошо4.
В. Шихов
ЗЕМЛЯНИКА
...в это время поспевала земляника, а пропускать ее отец не любил.
С. Васильев «Эхо в лесу»
1.
На вырубку, за земляникой
Нас Флор Иванович ведет,
С какой посудиной великой,
С какой надеждою — вперед!
Бидон, кастрюля, кружки, банка —
Знай наклоняйся, собирай.
О, где ты, скатерть-самобранка?
О, где ты, земляничный рай?
До Шамашура быстрым шагом
Минут не меньше сорока.
О, как поднялся лес оврагом
И задевает облака!
Вдруг солнце скрылось, и померкли
В низине лужи, лишь одни
Коньками блещут водомерки...
Откуда взялись здесь они?
Смотри: вон там из буерака
Прошел сохатый двух-трех лет,
Еще оставила собака
Енотовидная свой след.
Как хорошо что не медвежий,
С когтями, словно бы ножи.
Ведь страшновато, если свежий.
Ведь жутковато же, скажи.
Казалось бы, уже усталость,
Но вдохновляет волшебство.
До нашей вырубки осталось
Идти всего-то ничего.
Свернули в просеку с дороги.
Волнуясь, ускоряя шаг,
Пришли и ахнули в восторге:
Красным-красно! Гордак! Гордак!5
2.
Что может быть желанней ягод
Душистых, тающих в горсти?
Особо, если после тягот
Совсем не близкого пути.
А земляника, уж поверьте
И повторите по слогам,
Здоровье дарит и бессмертье,
Как та амброзия богам.
Глава семьи об этом знает
И детям подает пример.
Смотрите, каждый сбором занят
По мере сил на свой манер.
Андрей и Миша собирают
Немножко в кружки, больше в рот.
На землю ягоды роняют,
А дважды кто их соберет?
Конечно, с ними мама рядом.
Но собирать непросто ей:
То ищет землянику взглядом,
То маленьких своих детей.
Сергей не скачет, обирая
Вчистую кустик за кустом, —
За первой банкою вторая,
Но не угнаться за отцом.
Ведь Флор Иванович так ловко
И тут наклонится, и там.
Уж если опыт и сноровка,
То нет предела чудесам.
Литровая в эмали кружка
Как будто золотом полна...
А вдалеке слышна кукушка
И ветра южного волна.
А я присутствую незримо —
Ведь я лирический герой.
Душой ищу неутомимо
Заветных ягод новый рой.
О, если бы и мне досталось
Такое место, хоть одно,
Чтоб разделить со всеми радость:
Гордак! Гордак! Красным-красно!
* * *
Но в то лето 1978 года Бердышей не будет...
А пока — в конце июня — мы, уже третьекурсники, приехали с экспедицией к истоку Камы, в кержацкую Кулигу. Жили в школе-интернате. В нашей девчачьей комнате, кроме двери в коридор, была еще одна, похожая на балконную, выходившая прямо на улицу — на какую-то непонятного назначения дощатую площадку вроде крыльца, но без ступеней. Засиживались, обрабатывая диалектологические записи, за полночь. Удивительные, почти «белые» ночи наблюдали впервые — полной темноты не было, и вечерние сумерки плавно переходили в рассвет. За «балконной» дверью пристально бдили: местные парни нет-нет да и пытались поприставать к «городским».
О том мистическом, что происходило в ночь на пятое июля, я Сергею не рассказывала — зачем? И так всё, что последовало за этим, было невыносимо фатальным... Мы с девчонками уже улеглись, но не спали, когда рядом с «балконной» дверью начали скрипеть половицы. Вскочили проверить — но на фоне светлеющего неба было видно, что на улице никого нет. Лежали, прислушиваясь, — скрип продолжался, как будто кто-то тихо ходил туда-сюда. Уже засыпая, я вспомнила народную примету, о которой рассказывала мне бабушка: скрип половиц — к покойному.
Утром за завтраком мы узнали, что наша руководительница Людмила Валерьевна Вахрушева увезла Сергея в Ижевск: по телефону сообщили, что с его отцом произошло несчастье... А восьмого числа, когда я была уже дома и отсыпалась после кошмарного поезда Кез—Ижевск, где пришлось стоять в тамбуре всю дорогу, меня разбудили звуки похоронного марша, которые заполнили всю Пушкинскую улицу. Это траурная процессия выходила из Дома политпросвещения...
В. Шихов
* * *
А чтоб пешком добраться до Ижевска —
Для этого и жизни будет мало!
Ф. Васильев
В какую глушь по краю света
Дорога тянется и длится!
До Бердышей от Яра где-то
Примерно километров тридцать.
От Ворцы — призрачные десять.
И от Укана — все пятнадцать.
Но надо хорошенько взвесить —
А может, лучше не пытаться?
Не знаю, хватит ли отваги
Собрать разбросанные камни?
Лога повсюду да овраги,
Оставленные ледниками.
В дожди же — месиво из глины,
Представьте, чуть ли не до тракта.
С трудом, как шмель из паутины,
Из грязи выползает трактор.
И только лужи полны блеска.
Поэту на слово поверьте —
Пешком добраться из Ижевска
Не хватит жизни... Да и смерти.
* * *
О том, что трагедия не исчерпывалась смертью, я узнала много позже от Доры Израилевны Черашней: «...из-за бездушия высших чиновников после автомобильной катастрофы в палату к Флору впускали строго по списку обкома партии, в то время как его жена и сыновья томились в коридоре... Вот почему смерть Флора случилась, как мне сказал тогда поэт и этнограф Петр Кириллович Поздеев, не от полученных травм, а от инфаркта...»6.
Ученый-филолог, мандельштамовед, педагог, легендарный редактор — бывший редактор издательства «Удмуртия» и по сю пору Редактор с большой буквы — с Дорой Израилевной мне посчастливилось общаться не один десяток лет. Она и «учительница первая моя» — в практической редактуре, подготовке текста к изданию, создании Книги. Каким был Флор Васильев в жизни, как трудно проходил в издательстве его первый сборник «Лирика» и не менее трудно другой — «Единственное» и многое другое — всё это я услышала от нее. Дора Израилевна любит говорить о Флоре, вспоминать его — не случайно в ее книге «Встречи длиною в жизнь» имя поэта на многих страницах: и в связи с Натаном Злотниковым, Булатом Окуджавой, Алексеем Ермолаевым... И, конечно, Флору посвящена отдельная глава — «Всё будет хорошо, всё...».
* * *
Бывают встречи удивительные... На берегу Хайфского залива, в городке Кирьят Ям, я, новоиспеченная израильтянка, с надеждой набираю иерусалимский номер. Еще тщусь пустить корни в священной земле и освоить «шершавый» иврит, но уже обуревают сомнения: кому я нужна здесь в свои без пяти минут пятьдесят с русским филологическим образованием... Друзья друзей передают мне контакты Зинаиды Яковлевны Палвановой, издателя, поэта. Звоню, знакомимся — кто, что, откуда? «Я из Ижевска». — «А ты знаешь поэта Флора Васильева?» — «Конечно! Кто ж его не знает». — «Я, в бытность свою в Москве, переводила его стихи».
С тех пор прошло больше десяти лет, но нас с Зиной (в Израиле отчества не приняты, поэтому Зина, Зиночка) связывают теплая дружба и книжное сотрудничество. Ее иерусалимское издательство «Скопус»7 выпускает художественную и научно-популярную литературу, изоиздания, немало семейных хроник и мемуаров (то, что сейчас принято называть нон-фикшн) — бесценные свидетельства нашего общего советского и постсоветского прошлого во всех его проявлениях. А сама Зина — тонкий, глубокий и мудрый лирик — продолжает писать стихи. В прошлом году в Москве вышел очередной сборник ее избранных стихов — «Края судьбы — от Темлага до Иерусалима».
Я попросила Зину принять участие в сетевой акции нашей библиотеки «Слово Удмуртии голосами мира», которая приурочена к 100-летию государственности Удмуртии, — почитать стихи. Конечно, стихи Флора в ее переводе. Зина выбрала стихотворение 1978 г. «Когда, влетая в белые ворота...», впервые опубликованное в этом же году в журнале «Юность» (№ 9, сентябрь)8, и два стихотворения — «Молчал я, но во мне всё пело» и «Как в небе нынче весело!», — вошедшие в последний сборник Флора «Река и поле» (М. : Современник. 1978). Ни журнал, ни книгу поэт уже не успел взять в руки...
«Когда, влетая в белые ворота...»
«Молчал я, но во мне всё пело»
«Как в небе нынче весело!»
В. Шихов
ЭХО
Со всех сторон окружена
Столица Бердыши лесами.
Кругом оврагов кружева
Укрыты бережно снегами.
А вот на севере — Гора!
С нее спустился к речке Мóе
Морозный бор из серебра,
Как племя чуждое, иное.
Остановился и стоит,
Как Цезарь перед Рубиконом.
Какой суровый дикий вид
В величии непревзойденном!
«Эгэ-гэ-гэй! Вы кто? Привет!» —
Кричу и радуюсь, потеха!
И кто-то звонко мне в ответ,
И мне не верится, что эхо.
Я различаю имена —
Как будто из другого мира,
Невероятная волна
Дошла до нашего эфира.
Какое небо и простор!
Какая снежная лавина!
И без конца: «Фаина, Флор!»,
И бесконечно: «Флор, Фаина!».
________________
1 Все книги стихов Владислава Шихова вошли в его сборник «Четвертая книга» (Ижевск : Алкид, 2017). Читайте в Национальной электронной библиотеке УР: https://elibrary.unatlib.ru/handle/123456789/37763
2 Сергей Васильев: на север, в глушь, в Бердыши! // Известия УР. 2006. 7 сент. URL: http://izvestiaur.ru/interview/271685.html
3 Васильев, Сергей. Эхо в лесу : повесть об отце. Ижевск : Удмуртия, 1992. — 336 с. : ил. (Полный текст книги читайте в Национальной электронной библиотеке УР: https://elibrary.unatlib.ru/handle/123456789/4887)
5 Гордак (удм.) — красным-красно.
6 Черашняя, Дора. Встречи длиною в жизнь. Ижевск : Алкид, 2016. С. 196.
7 Не раз книги издательства «Скопус» я привозила в дар Национальной библиотеке УР, где проводились их презентации. См.: «Встреча в Литературной гостиной НБ УР “Израильские художники в новых изданиях, полученных в дар Национальной библиотекой УР”»; «Презентация книги израильского художника А. Априля “К твердой руке и честному цвету”».
