Давно покрытые чуть легким слоем пыли,
Черты заветные, вы вновь передо мной,
И в час душевных мук мгновенно воскресили
Всё, что давным-давно утрачено душой...
Яков Полонский «Старые письма»
Эпистолярий Лизы Тураевой, героини романа В. А. Каверина «Перед зеркалом», охватывает период 1910—1932 годов. В пространстве ее писем — девичьих, а потом замужней женщины — целая Россия, протянувшаяся с востока на запад от подножия Уральского хребта до Северной Пальмиры (Пермь, Воткинск, Сарапул, Казань, Нижний Новгород, Симбирск, Санкт-Петербург, он же Петроград...) и с севера на юг от Москвы до Ялты. Из пристанищ русского зарубежья — Константинополь, он же Стамбул, Париж, Бонифачо (Корсика)...
За всё это время ее адресатом был один и тот же человек — Константин Павлович Карновский (тоже вымышленное имя), казанский студент, с которым она познакомилась на гимназическом балу в Перми, а потом ученый-математик, преподаватель вуза.
О встрече с «реальным» другом Лизы и о замысле своей книги Вениамин Александрович Каверин написал в новелле «Старые письма» (1973)1. Прототипом Карновского был «почтенный ученый... будем называть его Р.». Он и передал писателю «три аккуратно переплетенных коричневых тома».
— Вам, может быть, покажется странным, что письма переплетены. Я сделал это осенью 1941 года, когда бомбили Москву. Подобрал по датам и переплел...
Я спросил о судьбе его корреспондентки — жива ли она?
— Не знаю.
— И вы не пытались разыскать ее?
— Она сама нашла бы меня, если бы это оказалось возможным...
Далее Вениамин Александрович приоткрывает лабораторию собственного писательского творчества:
Идя по следам «Лизы Тураевой» изо дня в день, из месяца в месяц, я сам как бы невольно становился ею. На моем столе появились книги и, в частности, о византийском искусстве, которым занималась моя героиня... Фотографии ранних работ «Лизы» сохранились у Р. — она присылала ему и оригинальные рисунки, среди которых есть несколько превосходных. Я попросил его показать мне всё, что у него сохранилось. Он приехал — и это была уже другая встреча... Теперь ни я, ни, кажется, он не чувствовали вмешательства в чужую жизнь. Теперь я не только узнал свою будущую героиню, я полюбил ее... Впервые с такой вещественностью я понял знаменитую фразу Флобера: «Мадам Бовари — это я»...
Жизнь, о которой я рассказываю в романе, в сущности, проста. Но над ней стоит знак истории... Мало надежды, что молодые люди нашего времени услышат в моей книге великую музыку русской живописи начала 20-х годов с ее мерным чередованием отчаянья и надежды. Но даже отзвуки, если они донесутся до них, заставят задуматься о многом.
В авторском отступлении в романе дан словесный портрет юной Елизаветы Тураевой: «К этому письму была приложена фотография институтки в белом переднике, с белой пелеринкой на плечах. Черный бант поддерживал пышно уложенную груду волос. Лицо было доверчивое, с большим красивым ртом и широко открытыми улыбающимися глазами. “Косте Карновскому, — было написано на обороте фотографии, — на память о нашей оригинальной дружбе”»2.
В ранних письмах Лизы упоминаются уездный Сарапул и поселок Воткинский завод; между сарапульскими письмами вставлено письмо, посланное из деревни Крюки3. Она жила в этих местах волею обстоятельств — по месту службы отца-офицера. Именно в Сарапуле Лиза Тураева впервые почувствовала свое призвание — быть художником и, помимо гимназии, училась в рисовальной школе. И в каждом письме — интересные, живые отзывы о прочитанных книгах. По ним можно судить о репертуаре книжного фонда небольшого провинциального города.
«26.VI.11. <...> Воткинский завод — захолустье, каких мало, даже библиотеки нет, а об интеллигентных людях и говорить нечего. Я здесь очень скучаю. Мы живем довольно далеко от центра, где находится красивый пруд, и его плотина служит местом для гуляний... Сейчас читаю “Цепи” Ожешко. И думаю, что замужество действительно не что иное, как цепи, особенно для женщины. <...>».
«12.IX.11. Сарапуль. <...> Я хотела кончить восьмой класс в Симбирске, собралась туда, оставалось в буквальном смысле надеть пальто и шляпу, как получаю вдруг телеграмму, что нет ни одной свободной вакансии. Пришлось остаться и кончать восьмой класс в Сарапуле. А как здесь я скучаю! Все одна! Совершенно не с кем поговорить по душе! Сколько сомнений! Невозможно было больше жить надеждами, мечтой о будущем. И вот я поступила в рисовальную школу. Плата недорогая... Я стараюсь скопить хоть немного денег, потому что очень мучаюсь своей зависимостью от родителей и знаю, что она будет особенно тяжела в Петербурге... Боже, как хочется жить широко, со смыслом, по своей воле! Читаю Ибсена, перечитываю Белинского, в восторге от того и другого».
«9.V.13. Сарапуль. <...> Кажется, у меня есть способности и вообще любовь к искусству. Какое искусство Вы предпочитаете?
Времени, прожитого в деревне, я не жалею: я приобрела опыт и знание деревни, хотя и небольшое. Раньше я не имела о ней ни малейшего понятия.
Читала я порядочно, хотя подбор книг был скверный, вернее — его не было, так как город [Сарапул] — далеко и книги доставались с трудом. Все же удалось добыть “Записки революционера” Кропоткина, “Портрет Дориана Грея” Уайльда и Амфитеатрова, который, по-моему, интересно разобрал положение античного раба. Читали ли Вы? Если — да, то напишите мне Ваш вывод».
В прекрасных подлинных женских письмах, приведенных в романе, и составивших сам роман, как в зеркале, отразилась и судьба, и переломная эпоха в России, и маленькие реалии повседневной жизни страны 1910-х годов, ставшие частью художественной культуры Удмуртии.
Прототипом Елизаветы Николаевны Тураевой, героини романа Вениамина Каверина «Перед зеркалом», является художница Лидия Андреевна Никанорова (1895—1938). Она принадлежит к числу русских интеллигентов-эмигрантов первой волны, творивших в изгнании. Жила во Франции: Париж, Кламар («в десяти минутах от Парижа»), Бонифачо («городок удивительный...»). Похоронена на кладбище в деревне Водреё. Автор живописных и акварельных работ. Состояла членом Общества русских художников во Франции. Была женой и моделью живописца и скульптора Георгия Калистратовича Артёмова (1892—1965).
«Переписка с Константином Павловичем была для нее зеркалом, в которое она смотрелась всю жизнь, с шестнадцати лет...»
_________________
Автор выражает благодарность Алле Михайловне Овсянниковой из Нижнего Новгорода, бывшей жительнице Ижевска и постоянному читателю Национальной библиотеки Удмуртской Республики, за дружескую помощь в подготовке материала.
1 Каверин В. А. Избранные произведения : в 2 т. М., 1977. Т. 2. С. 658—663.
2 Здесь и далее цитаты приводятся по изданию: Каверин В. А. Перед зеркалом : роман в письмах. М. : Сов. писатель, 1972.
3 Возможно, измененное, благозвучное название. В Вятской губернии, на территории современной Удмуртии, было два починка и две деревни с одинаковым названием — Крыки.
ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ ИСТОЧНИКИ
Ломовская, Марина. Герои Каверина в романе и жизни // Звезда. 2011. № 8.
Попова, Бронислава. «Подняться над этим счастьем». Страница истории русского зарубежья // Русское искусство. 2009. № 4.
Тумарь В. Н. Любимый роман Вениамина Каверина : (к 110-летию со дня рождения писателя) // Сайт Центральной городской библиотеки Нижнего Новгорода.
